|
|
 |
|
 |
|
Бескрылый
“Тот, кто мало знает свет, готов преклонять перед ним колени и
обожать его; кто же знает его хорошо, тот больше всего презирает его.”
Чарльз Калеб Колтон
На Мобиусе воцарилась осень, и сегодня наступил день ее экватора, ее середины. Для многих это день - как день, но не для Корделии Свинг. Сегодня вечером она готовилась встречать знатных гостей - своих подруг из высших слоев общества. Они вместе росли, долго не общались, и уже накопилось много историй, которыми хотелось поделиться с подругами…
- Корделия, ты уверена, что сама справишься? - спрашивал лисицу Алан, глава семьи, и любящий отец семейства, но сейчас выпроваживаемый женой за порог дома.
- Ну, ты прекрасно знаешь, что из тебя помощник никудышный в таких делах - тихо похихикала она, а затем добавила более громко – да и тебе уже пора отдохнуть от своих бумаг. Иди, развейся с детьми.
- До скорого, мам – попрощался Карл, и, приподняв свою шляпу, вышел за порог.
- До встречи – слетело с губ Кларка, и он, словно молния вылетел за дверь, мелькал лишь у двери его зеленый шарфик.
- Хорошо провести время, мам – пролепетала Клара, и, ткнув пальцем в нос Корделии, захихикала, и выбежала прочь.
Лисица осталась одна, наедине со своими мыслями.
- Итак, - задумавшись, и уже никого не стесняясь, начала она говорить вслух – еда на столе, камин горит, салфетки разложены…
Вдруг раздался стук в дверь. Корделия, приподняв платье, чтобы ноги не запутались в нем при быстрой ходьбе, поспешила к главной двери и, открыв ее, обнаружила граммофон, со вставленной пластинкой, уже крутящейся, оставалось только поставить на нее граммофонную иглу. Незамедлительно раздался голос, записанный на пластинку:
“Корделия фон Дэффодил, узнаешь ли ты меня? Скорее всего, нет, потому что голос тут у меня не такой как в жизни, но это не важно. Ты, как обычно, забываешь о задней двери…”
Запись прекратилась, и тут же лисица почувствовала, как чьи-то руки сжали ее талию, она невольно отшатнулась и пискнула, а сзади послышались смешки. Обернувшись, она злостно покосилась на бледно-белую кошку Иоланду, одетую в изумрудно-зеленое платье, такие же сапожки, на голове красовалась шляпка, полосатая, черно-зеленая, с белым пером. На шее блестело ожерелье, рубиновое, которым, как казалось, хозяйка дорожит больше своей жизни, но она все равно не скупилась надевать его на разные мероприятия – будь то обычная прогулка по парку, или же поход в библиотеку для аристократов. Второй гостьей лисицы была гадюка Гризелда, бурая, в кроваво-красном платье и золотых туфлях с нефритовыми камнями. Она всегда проявляла себя как хладнокровная руководительница, и умела достигать своих целей любыми способами, честными, и не совсем.
- Ну, здравствуй, Корделия – в миг, убрав насмешку, и по-доброму, улыбнувшись и раскрыв объятия, высказала кошка – если позволишь без официальной части.
- Хех, Иоланда, ты нисколько не изменилась в характере – наконец заулыбалась Корделия, и крепко обняла подругу детства – и привычки твои, при тебе тоже.
- И тебе привет – помахала рукой Гризелда, и отошла подальше, чтобы не попасть в объятия лисицы.
Усевшись за стол перед камином, началось все с тоста за встречу.
- Итак, подруги, кто чего добился за все это время, а? – хитрым взором окинув собеседниц, задала вопрос кошка – ведь много времени прошло, все поменялось в жизни…
- Я являюсь представительным лицом в банке, недалеко от Айскрима – начала Гризелда – часто езжу на банкеты в другие города, заключаю контракты, в общем-то, все. Обычная жизнь работяги. Надо же все-таки откладывать на жизнь для своих детей после себя…
Вдруг Иоланда подавилась вином, а Корделия отреагировала вполне нормально.
- Подожди – выставила вперед руки кошка – ты нашла себе мужа?!
- Да - кратко ответила гадюка.
- Наверняка, твой муж такой - замахала рукой кошка - спокойный, деловой, молчаливый, в общем, как ты.
- Нет – ответила Гризелда – он смеется над какой-нибудь ерундой, шутки у него плоские и ему постоянно надо о чем-нибудь поболтать.
Тут и Корделия не выдержала, и комната наполнилась звонким дамским смехом. Даже Гризелда позволила себе улыбнуться.
- Как же так получилось?! – вытирая слезы с глаз, с трудом спросила кошка.
- Неважно – в своей манере ответила гадюка – а ты, Иоланда, теперь расскажи нам о своей жизни.
- Хорошо – приняла предложение кошка – я живу с мужем довольно далеко от Айскрима, живем довольно богато, ни в чем не нуждаемся, открыла свою сеть магазинов ювелирных украшений. А ты, Корделия, что расскажешь о себе?
- Ну – слегка засмущалась лисица – живу я в этом доме, не работаю, за мужем, ухаживаю за семьей.
В комнате воцарилось молчание. Гризелду такое заявление выбило из калии, а впечатлительную Иоланду подавно.
- Так-с… - нарушила тишину кошка – повезло тебе с мужем, нечего сказать – и тепло улыбнулась, и подняла бокал, доверху заполненный вином, вверх – предлагаю выпить за нашу прекрасную Корделию, которая, не смотря на то, что тихоня, опередила меня, и Гризелду, по всем статьям. За тебя, дорогая!
Вечер встреч проходил удачно. Подруги пили, делились тайнами и шутили над сотрудниками по работе, а Корделия делилась разными слухами о родном городе. Время прошло быстро, и подруги начали расставаться.
- Не забывай меня, хорошо? – пребывая в объятиях лисицы, промямлила Иоланда, и поцеловала ее в щеку – удачи, и, надеюсь, еще увидимся.
- Увидимся, Корделия – твердо сказал Гризелда и вышла за порог, словно тень, плавно и незаметно.
Прибравшись, и устроившись поудобнее у горящего камина, Корделия, расслабившись, уже начала дремать, как вдруг она услышала за спиной шаги.
- Кто там? – слегка в ленивом тоне спросила Корделия.
- То, что ты не смошешь опьяснить, Кортелия – послышался из-за спины голос, довольно дружелюбный, но со смешным акцентом.
Развернувшись, лисица увидела перед собой белого медведя, старого, в строгом смокинге, и глаза его, цвет которых был похож на ржавчину, уставился в теплом взгляде на Корделию.
- Кто вы? – в некотором недоумении спросила лисица.
- Майн Гот, ты не помнишь?! – удивился незнакомец – хм, а если вот так?
Всего через мгновение, перед Корделией стояла уже маленькая лисичка, черношерстая, с серебристыми волосами, собранных в два хвостика. Сиреневые платья и туфельки, бирюзовые бантики на туфельках и на платьице…в это было трудно поверить, но перед собой Корделия видела саму себя, но в глубоком детстве. Только глаза изменились. Они смотрели в душу взрослой лисицы, и, словно заставляли ее ржаветь, и храбрость, которой лисица была обделена, съежилась в уголках сознания и не желала показываться. Корделия опустилась на колени, у нее перехватило дыхание.
- Ну а теперь посволь претставиться – начала маленькая лисичка – я – Ангел Необъяснимого…
- Быть того не может – с трудом проговаривала Корделия – кто ты такой?
- Я всеко лишь слука Коспота Пока – зловеще произнесла лисичка – я пришел проверить тепя…
- Зачем? – недоумевала хозяйка дома.
- Мне кашется, ты не ценишь то, что есть у тепя, Кортелия – и маленькая лисичка заулыбалась – я хочу стелать свою рапоту пыстро, не сатершиваясь тут на толко…
- Послушай – потихоньку осознавая информацию, промямлила Корделия, - ангел…
- Ангел Необъяснимого… - с нотками раздражения, проговорила лисичка.
- Да, да, да – захихикала лиса – послушай, я тебя не звала…так что будь добр, уйди отсюда.
- Та как ты смеешь, смертная?! – облик ангела мгновенно поменялся, теперь он был точной копией Алана, мужа Корделии – как ты смеешь выпровашивать меня, самоко важноко костя, са порок?!
Корделия мгновенно замерла от страха. Алкоголь совсем ударил в голову, и она уже не соображала, что делает.
- Извини… - повесила голову она.
- Ты поплатишься са это самым ценным… - грозно взглянув, ангел выбежал в открытую дверь.
Лисица побежала за ним, но у порога уже никого не было. Вдруг тучи, неизвестно откуда взявшиеся, сомкнулись над городом, и начался ливень. Гром и молния царствовали в небесах. Шокированная происходящим Корделия уселась на ближайшее кресло. Дом, который она считала неприступным, уже не казался ей крепостью. Страх нагонял и скрип пола, доносившийся из разных комнат…
Прошло около часа. Ливень все не утихал, семья давно уже должна была быть в сборе, и лисицу это начинало беспокоить. Вдруг во входную дверь постучали. Она неуверенно приближалась, то и дело, пугаясь грома и скрипов в доме. Все же она нашла силы в себе открыть дверь. В дом сразу же влетели лисята. Клара была вся в слезах, Кларк настороженный, а Карл очень подавленным. У порога так же стоял почтальон.
- Извините, вы, Корделия Свинг? – спросил хриплым голосом бобер, одетый в синюю униформу.
- Да, конечно – замотала лиса головой в знак согласия.
- У меня неприятные новости для вас… - с паузой начал почтальон, и, сразу было заметно, что голос его дрожал.
- А что, собственно произошло? – с напряжением в голосе спросила Корделия.
- Понимаете, ваш супруг, Алан Свинг…он умер.
* * *
Мир в глазах Корделии рухнул в ту же минуту, как прозвучала новость. Чтобы не упасть на пол, она облокотилась на дверь.
- Как…это…произошло? – с трудом выдавила из себя подавленная лисица.
- Поймите, я бы рад вам сказать, но… – почтальон задумался – это просто необъяснимо. Похоже на инфаркт, но это не он…
Уши Корделии мгновенно дернулись, и она встала вспоминать Ангела Необъяснимого, который перед уходом грозил расправой. Сердце словно налилось свинцом, и из глаз полились горячие слезы.
Спустя пару дней она присутствовала на похоронах мужа. Детей она предпочла оставить дома. За спиной лисицы жители шептались, гадая, что же загнало в могилу одного из самых любимых всеми гражданина Айскрима. Отделившись от толпы, в тесном кругу стояли врачи.
- Я думаю, его убила чума – мотнул головой один из них.
- Нет, друг мой, это точно не чума, нет язв и других изъянов на коже. Я думаю, что это обычный инфаркт…
- Трусья мои – вдруг послышался знакомый голос – я точно снаю, что данное явление – ничто иное, как необъяснимое…нам никокта не уснать еко тайну…
Корделия мгновенно обернулась. Один из врачей сверлил спину лисицы взглядом ржавых глаз, и в нем читалось многое: агрессия, ненависть и другие негативные эмоции.
Всё, позабыв, Корделия направилась к Ангелу Необъяснимого, но хитрец уже растворился в толпе, или же просто исчез. Похороны прошли уже без участии супруги Алана…
Домой лисица возвращалась с еще большим волнением, но свет в окнах горел, смех лисят слышался еще во дворе, и от сердца словно отлегло. Как только Корделия перешла порог дома, она встретилась взглядом с уже ненавистным Ангелом Необъяснимого, который, все в том же образе маленькой лисички Корделии, стоял и демонстративно ухмылялся.
- Кортелия, Кортелия… - зааплодировала лисичка – наконец-то ты пришла – Ангел хлопнул в ладоши, и тут же погас свет, и замолк смех – укадай, кто слетующий на очерети?
Корделия с рывком сорвалась с места, и прижала Ангела Необъяснимого к стене.
- Только попробуй до них дотронутся… - с явной угрозой произнесла лисица, но маленькой лисичке было все ни почем.
- А иначе что, Кортелия? - спросил Ангел в издевательском тоне – тепе не попетить Ангела Необъяснимого… - и тут же он исчез, но голос все еще продолжал идти – я лишь проверяю тепя, Кортелия, и ничеко полее, ничеко, ничеко, ничеко…
Голос Ангела удалялся, а коридор, казавшийся длинным, осветился, откуда не возьмись появившимися свечкам. Вдруг на другом конце коридора показался Карл. Он посмотрел на Корделию, но даже не сделал шаг к матери. Корделия же, на всех порах, понеслась к сыну.
- Скажи, мам, почему умер отец? – безынтересным тоном просил Карл – почему он?
- Я…я не знаю, дорогой… - не стала врать лисица - пойдем поскорее, нам надо убираться отсюда…
- Конечно… - ответил лисенок, и вдруг на нем стали появляться языки пламени, которые, словно дерево, охватывали молодого Свинга, но лисенок и не думал падать и кричать. Он словно не чувствовал боли и медленно приближался к Корделии.
- Хорошо, мама, но, сначала, пожалуйста, обними меня…
Лисица, услышавшая такую просьбу, была шокирована, и попятилась назад. Сердце билось в бешеном темпе, глаза были готовы выпрыгнуть из своих орбит.
- Мама, подойди, и обними меня – уже в более требовательном тоне высказался лисенок, и пошел более уверенно. Руками он проводил по стенам деревянного дома, и те мгновенно вспыхивали, и начинали гореть.
Корделия развернулась, пробовала открыть дверь на улицу, но ничего не выходило, замок не желал поддаваться, а Карл, обнятый угрожающим пламенем, все приближался…
- ОБНИМИ МЕНЯ… - уже скрежетал зубами лисенок, и, расставил руки в строну, готовый к объятиям мамы, но вот сама мама была не в восторге от идеи Карла.
Корделия, лишь прижалась к углу, и, рыдая, не желала подходить, как ей казалось, к уже мертвому сыну. Лисице даже сделалось дурно, и она была готова терять сознание, облокотилась на дверь, и вывалилась на крыльцо. Не упуская возможность, Корделия бросилась прочь, а Карл все стоял у крыльца, во взоре его читалось отчаяние и душевная тоска.
- Почему не опняла еко, Кортелия? – спросил в теплом тоне Ангел Необъяснимого, вдруг появившись в образе взрослой лисицы прямо перед носом Корделии – он веть твой сын…
- Что ты с ним сделал? – в ярости спросила Корделия.
- Ничеко такоко, торокая моя – покачал головой ангел – ити и спаси еко…
Ангел вновь мгновенно исчез, также быстро, как и появился. Дыхание лисицы после пережитого страха постепенно восстанавливалось. Разные мысли мучили ее, о том, что она может сгореть, если что-то сделает не так, но также она понимала, что Ангел Необъяснимого никогда не обманывал, и отвернуться от его совета значило отвернуться от подарка судьбы. Придя полностью в себя, Корделия заметила, что дыма не было, и пожар, так сильно бушевавший во время ее встречи с Карлом, не горел. Дом семейства Свигнов, как ни в чем и не бывало, стоял на своем прежнем месте, укутанный золотым одеялом из осенних листьев. Зайдя на крыльцо, лисицу долго мучила неуверенность в себе, но, все же собравшись, она резко открыла дверь. Карл, смотревший в окно, уже без огня на шкуре, явно обрадовался прихожу матери, и даже улыбнулся, но не приблизился ни на шаг до того момента, пока Корделия не вошла в дом. Карл, спасибо за это Ангелу, нисколечко не изменился, даже после опасного “вальса” с огнем.
- Мама, ты вновь пришла… - с каким-то влюбленным чувством пролепетал лисенок.
- Конечно, милый…. – фальшиво улыбнулась Корделия, и уставилась в пол.
Вновь языки пламени вспыхнули на Карле, вновь он раздвинул руки в ожидании объятий, и, проводя кончиками пальцев по стенкам коридора, медленно стал приближаться. Каждый шаг в голове лисицы раздавался глухим постукиванием, сердце от страха рвалось наружу, но на этот раз уже какая-то аристократическая жилка Корделии не позволяла ей второй раз подряд уступить перед страхом, который уже единожды взял вверх. Вот, наконец, этот миг настал – Карл стоял напротив Корделии, раздвинув руки, и с надеждой смотрел в глаза матери. И вот, поборовшись со страхом, она все же обняла сына. Это, к удивлению лисицы, оказалось совсем не больно. Пламя совсем не жгло, оно лишь слегка грело, как при обычном обнимании.
- Спасибо, мама… - благодарно сказал Карл, и моментально растворился в воздухе, от него лишь осталось несколько больших белых перьев.
Очнувшись, Корделия быстро помчалась из дома, захватив с собой перышки. Долго, и с тоской она смотрела, как дом, ставший для нее уже родным, сгорал и, как ее муж, навсегда пропадал в небытие…
- Молотец, Кортелия – зазвучал над ухом знакомый акцент – а я тумал, что ты не смошешь.
На этот раз Ангел Необъяснимого принял образ Алана, но как ни странно, угрозы от существа, которое заварило всю эту историю, уже не исходило.
- Поверь, Ангелок – с трудом сдерживая слезы, ответила лисица – я способна на большее, чем ты можешь себе представить.
- Нету страха в сертце моем, Кортелия, от твоих слов – признался Ангел – сейчас ты освопотила своеко сына. Нет, он не умер, он сейчас в песопасности.
- Скажи, зачем ты сначала меня мучаешь, а потом помогаешь? – спросила с загадкой во взгляде Корделия – я не понимаю.
А Ангел лишь улыбнулся.
- Та, я веть Ангел Необъяснимого, тепе не понять моих поступков…ити к коротскому осеру, там найтешь то, что нушно…
Лисица, недоумевая, продолжила схватку с Ангелом, который, словно управлял судьбой, и мог перевести ход приключения вновь в свою пользу, но почему он сжалился? Почему стал помогать? На эти вопросы Корделия не знала ответов, но в ее сознании мелькала мысль, что это – всего лишь временное перемирие…
* * *
Айскрим будто вымер. Тяжелое свинцовое небо накрыло город, не давай ни единому лучику солнца пробиться сквозь эту преграду. Жители куда-то подевались. В домах горел свет, но было подозрительно тихо. Корделия даже иногда заглядывала в окошко, но никого в освещенной комнате не было – лишь одинокая свеча стояла на столике и прогоняла мрак. Лисица шла неуверенно, ее постоянно преследовало чувство, что за ней следят, но, каждый раз оборачиваясь, никого не находила за спиной. Чтобы пройти к озеру, надо было для начала пересечь парк. Из цветущего райского места он превратился в топкое, мерзкое болото, с черными стволами и засохшей травой. Пробираясь через топкий ад, подстроенный Ангелом, Корделия все размышляла, что же подстроил злодей на этот раз. Благо, парк был небольшой, и пробираться пришлось недолго. У озера, в гордой позе, стоял Ангел Необъяснимого в образе маленькой Корделии, и приветливо махал рукой.
- Клара на тне осера, Кортелия – засуетился Ангел.
Не успел он договорить, как лисица, словно позабыв о собственной безопасности, нырнула в кристально-чистую воду, которая почему-то не помутнела от агрессивных чар Ангела Необъяснимого. Корделия все гребла и гребла, но ко дну не приближалась. Кислород в легких уже заканчивался, и она всплыла. Выбравшись на берег, лисица уселась прямо напротив Ангела, которой с интересом наблюдал за тем, как она пробует разгадать очередную уловку.
- Скажи, как мне добраться до дна… - переведя дух, потребовала Корделия.
- Скаши, Кортелия, а сачем мне тепе помокать? – вдруг спросил Ангел Необъяснимого – какая от этоко польса?
Корделию даже вдруг затрясло.
- Чего ты хочешь? – спросила с дрожью в голосе.
- Я хочу, чтопы ты оставила Алана в семле, в кропу, навсекта… - и ржавые глаза Ангела заблестели с новой агрессией и злобой.
- Неужели, он еще живой? – с надеждой в голосе, пролепетала Корделия.
- Конечно, но снай ше, что анкела опмануть невосмошно, а если и утасться стелать это – Ангел поднял руки, и словно пытался подтянуть к земле небо – ты путешь шестоко накасана, тепе ясно?
- Я, не знаю, что сказать… - горячие слезы начали капать на землю из глаз Корделии – мне без него будет тяжко…
- Неушели муш тля тепя вашнее, чем тети, а, Кортелия? – продолжал ломать и без того хрупкую душу лисицы Ангел Необъяснимого – тумай лучше…
- Я УЖЕ ВСЕ НАДУМАЛА! – вдруг сорвалась Корделия, и пнула камень, который лежал рядышком, прямиком в озеро. Каково же было ее удивление, когда камушек добрался до дна. Ангела это совсем не обрадовало, тем более, что, формально, он сам помог Корделии, причем за даром.
- Я тумаю, тепе польше не нушна моя помощь… - слегка нервно высказался Ангел Необъяснимого и уже собирался уходить.
- Постой - окликнула его лисица – позволь задать один вопрос.
- Конечно – с заинтересованностью остановилась маленькая лисичка.
- Если ты ангел, то где твои крылья? - спросила Корделия.
- Я не птица, чтопы у меня пыли крылья! – раздраженно выпалил Ангел Необъяснимого и в мгновенье ока растворился в воздухе.
Корделия непонимающе смотрела на то место, где стоял Ангел, и все новые вопросы кружились в ее голове…
Схватив в руки довольно большой камень, Корделию раздирали изнутри сомнения, сумеет ли она выбраться до того, как закончится воздух в легких, и еще миллион вопросов, касательно жизни и смерти. Очистив голову от посторонних мыслей, лисица все же сделал шаг и погрузилась в воду. Вода нехотя впускала нежелательную гостью в свои владения, лисицы чувствовала, как ее все время что-то толкает верх, словно пытается вытолкнуть, но камень не позволял этому осуществиться. Наконец, опустившись на дно, Корделия начал приближаться к своей дочери. Как только лисица схватила Клару за руку, и прижала к себе, вода начала стремительно мутнеть. Выпустив из лап камень, она понадеялась, что вода вытолкнет ее вместе с дочкой наружу, но каково же было ее удивление, когда вместо выталкивания озеро наоборот, не давало всплыть. Воздух уже заканчивался, мысли от страха путались, и ничего толкового не приходило в голову. На мгновение Корделия выпустила из рук Клару. Испугавшись, она попыталась найти ее уже в кромешной тьме, которой наполнилось всего несколько мгновений назад чистое озеро. Найдя все же лапку дочери, лисица перестала чувствовать дно под ногами, и начала стремительно подниматься. Вынырнув, лисица сразу же обратила внимание, что Клара просто перевернулась головой вниз в озере, и это как-то помогло всплыть наружу. Коредлия, не выбираясь из озера, крепко обняла Клару, и она тут же исчезла, только пара перьев лежала около спасительного берега. Кое-как выбравшись, она подняла необычные перья, и начала разглядывать, ведь таких чистых, белых перьев Коредлия никогда не видела.
- Считай, тепе повесло… - брякнул злобно Ангел, появившееся уже в излюбленном образе маленькой Корделии – случай на случае…то чеко ше ты весучая!
- Где Кларк? - посмотрела в глаза, ставшими холодными, как сталь, Ангела Необъяснимого.
- Он в центре корота… - обреченно выпалил Ангел – не сатирайся, тепе повесло! – и вновь испарился в воздухе.
Только сейчас лисица заметила, как изменился мир со времени ее погружения. Деревья торчали корнями вверх; черви, которые обычно вели подземный образ жизни, шныряли туда сюда в недоумении; дома прекрасного Айскрима стояли уже то на крышах, то просто лежали на одной из стен. Мир словно сошел с ума…
- Снаешь, мне это надоело – вдруг прозвучал злобный голос Ангела, и, щелкнув пальцами, перебросил лисицу к центру города – тепя утивит люпая мелочь…
- Ты называешь это… - Корделия испуганно оглядывалась – МЕЛОЧЬЮ?!
- Привет, мам - вдруг вышел из тени одного дома Кларк, но почему-то веселый и жизнерадостный.
- Здравствуй, мама… - сказал Кларк, выйдя уже из тени противоположного дома.
Двери городской ратуши медленно открылись, и вышел третий Кларк, без эмоций, словно ожидая, какая уготовлена ему судьба.
Корделия недоуменно смотрела за всем этим, маленькая лисичка же оставалась без эмоций, словно такое происходит каждый день.
- Ну, тавай, покаши свое весение, Кортелия Свинк! – злобно оскалился Ангел Необъяснимого – утиви меня!
Лисица даже не знала, что случилось с Кларком, и как ему помочь.
- Это – осколки еко туши – начал Ангел Необъяснимого – то, что пыло, то, что есть, и ополочка, в которой все хранилось. Все зависит теперь только от выпора самоко Кларка…
- А что будет, если его прошлая сущность победит настоящую? - задалась вопросом Корделия.
- Он путет таким, словно тех толких пять лет, что он перешил,не пыло… - заключил свой приговор Ангел.
- Ты можешь…ему помочь? – еле слышно спросила Корделия.
- Кортелия, сокласись на уковор. Все путет, как тепе нато… - заулыбалась маленькая лисичка.
- Мне нужна гарантия… - старалась тянуть время Корделия, для того, чтобы разобраться самой в этой непростой ситуации.
- Кортелия, милая моя, ангелы, а тем полее Ангел Необъяснимого, не мошет солкать, все таки, мы не вы – простые смертные - сурово подытожил Ангел – и нету смысла мне тепя опманывать! В отличие от отной очень коварной лисицы…
- Ладно – сдалась Корделия – я согласна.
- На что ты сокласна? - довольно пробормотала лисичка – я хочу это слышать.
- На то, что я оставлю своего мужа под землей, навсегда… - грустно, и с трудом, сказала лисица.
Тут же Ангел подошел к Кларкам, и начал что-то им шептать на уши. Все довольно закивали, взялись за руки, и начали что-то шептать друг другу, и вести свой маленький, лисий, кларковский хоровод. Корделия с недоверием за всем этим наблюдала, но в душе разгорелся и нешуточный интерес. Кларки ходить все быстрее и быстрее, казалось, ноги лисят вот-вот будут спотыкаться, заплетаться, и они все поваляться в грязь, но ничего подобного не происходило. Движения их были равномерными, плавными, словно скопированными. Ангел Необъяснимого тоже подошел к кругу, и стал шептаться. Прошло около пяти минут, и, наконец, три лисенка соединились в одного. Сам процесс соединения Корделия не видела, в это время хоровод был укутан густым, молочным туманом. Когда все прекратилось, Ангел Необъяснимого, с очень довольным видом, подошел к Корделии, взяв ее за руку, и подвел к стоящему с закрытыми глазами Кларку.
- Я тумаю, ты снаешь, что нушно телать… - покивала головой лисичка.
Корделия обняла сына, и он тут же начал растворяться в воздухе, оставив после себя лишь несколько больших белоснежных перьев. Ангел Необъяснимого при виде них злобно, а может даже испуганно, заскрежетал зубами.
- Пойтем скорее, нам тут нечеко польше телать… - поторопил свою спутницу Ангел.
Корделия же, подобрав перья, резко бросилась, отпихнув маленькую лисичку в сторону, и побежала в сторону кладбища. Она постоянно оборачивалась, но Ангел даже не пытался гнаться за ней.
- Ах, вот ты как… - печально помотал головой из стороны в сторону Ангел – все вы шивые, такие, но это не вашно. Скоро ты, Кортелия Свинк, поснаешь всю силу моеко кнева – кнева Ангела Необъяснимого…
* * *
Корделия бежала сломя голову, постоянно оглядываясь назад, но, к ее удивлению, никто ее не преследовал, кругом стояла тишина, от которой бросало в дрожь. Такая накаленная обстановка сводила с ума…весь город был перевернутым с ног на голову, жители бесследно исчезли, с родственниками происходит что-то страшное, и самое главное, в спину всегда дышит существо, ход действий которого нельзя предсказать, от которого теперь зависит все на этом свете – это Ангел Необъяснимого.
Благо, кладбище, на котором был похоронен Алан, было недалеко от центра города – всего в паре кварталов (айскримовцы очень уважают процесс погребения и, чтобы усопшие не гневались на живых, разместили городское кладбище в специальном месте, в городе). Этот небольшой путь показался лисице вечностью. Айскрим же стал похож на город-призрак. Перейдя с бега на шаг, Корделия стала замечать вещи, брошенные старыми друзьями из города, из перевернутых верх тормашками домов слышались голоса, но это были лишь проделки Ангела Необъяснимого, который запускал пластинки на граммофоне с последними, теплыми фразами из семейных кругов жильцов. Страх окончательно сковал аристократическое сердечко.
Наконец, эти страшные улицы остались позади. Ворота кладбища оказались открыты, и готовы были принять еще одну “заблудшую” душу. Войдя на территорию кладбища, Корделия чуть не упала в обморок. Все гробы лежали на поверхности, и злобно, словно челюстями, стучали крышками. Надгробные камни были вбиты инициалами в землю. Конечно, лисице хотелось с первой попытки найти своего мужа в этом гробовом лесу, но она понимала, что это – непростая задача.
- Кортелия! – зазвучал знакомый голос – укатай, кто это? – и глаза закрыли чьи-то ладони.
- Ангел Необъяснимого… - с иронической улыбкой ответила Корделия.
- И вправту, это я – спрыгнув откуда-то сверху, в образе Карла, высказался Ангел – скаши, сачем ты попешала сюта? Неушели тумаешь, что я тепе посволю освопотить Алана?
- Скажи, чем он провинился, что он тебе сделал? – закричала Корделия, и рухнула на колени.
- Не пачкай платье, милая – аккуратно поднял Корделию Ангел – мотив мой понятен только мне, ипо я Ангел Необъяснимого…
- Порой, чтобы понять истину, не надо быть гением – хитро улыбнулась Карлу лисица - нужно лишь смотреть на ситуацию обычными глазами.
Ангел от этих слов явно занервничал.
- Снаешь ли ты, Кортелия, я тепя толшен теперь упить… - начал медленно он, и смотря прямо в большие, добрые фиолетовые глазки лисицы.
- Я понимаю – уже готовясь к страшному, сказала Корделия.
- Но я этоко не сделаю – резко выпалил Ангел Необъяснимого.
Корделия непонимающе смотрела на Ангела, а тот лишь беззаботно улыбался.
- ТЫ… - начала Корделия.
- Та, Я посволю сапрать тепе твоеко муша – закончил Карл – он в самом тальнем кропу, штет тепя…
- Я ничего не понимаю – промямлила Корделия, и присела около дерева – ты же пытался остановить меня только сейчас, несколько мгновений назад!
- Порой, нато смотреть на мир совсем трукими класами…путь котова ко всему - тихо произнес Ангел и исчез.
Корделия, радости которой не было предела, понеслась к указанному гробу. Ее не смущало, что она сейчас находится на территории, где принято сдерживать эмоции. Откинув крышку гроба, Корделия от неожиданности пискнула, ибо Алан, который, как ей казалось, должен был лежать неподвижно, при открытии, словно пробка, выпрыгнул из заточения, и стал жадно глотать воздух. Лисица с недоумением смотрела на него, но Алана, судя по всему, это не смущало.
- Здравствуй, милый – совсем тихо, но радостно произнесла Корделия.
- Привет, дорогая – дружелюбно ответил Алан, наконец, развернувшись лицом к жене.
Лисица бросилась обнимать мужа, он стоял, готовясь уже обнять Корделию. И, вот он, сладостный миг, но, к несчастью лисицы, он продлился недолго – прошло всего несколько мгновений в объятиях, и Алан пропал, оставив вместо себя лишь несколько перышек.
Как только Алан пропал, земля начала содрогаться, небо еще больше налилось свинцом, тьма, которая раньше таилась только между деревьев, беспрепятственно начала заполнять улицы, крышки всех гробов разом открылись, и из них начал выходить нескончаемый поток душ. Все они имели очертания, с некоторыми из них Корделия даже была знакома при жизни, но сейчас эти бестелесные массы направлялась в никуда, во тьму, в которой ожидать смертную лисицу могло что угодно.
Вдруг на ее плечо кто-то положил руку, костлявую, оттого и противную. Лисица встрепенулась и развернулась. Сзади стоял большой спрут, в пиратском фраке, в треуголке, без одного глаза. Одежды его были черными, от самого незнакомца шло зловещее зеленое сияние.
- Скажите, достопочтенная, вы Корделия Свинг – спросил спрут, открыв небольшую книжечку, и прочитал имя и фамилию.
- Да… - испуганно мотнув головой, ответила лисица.
- Ответьте мне на вопрос… - трехметровый спрут громко захлопнул книжку и слегка наклонился – смертным дозволено лезть в дела мертвых?
- Конечно, нет – грустно повесила голову лисица, понимая, к чему идет разговор.
- Мертвые не тревожат вас, не утаскивают в чертоги своих родных, друзей, детей, ты не понимаешь, какая душевная боль режет всех этих усопших – продолжил спрут, и его зеленое свечение стало ярче.
- Я…понимаю… - уже со слезами на глазах произнесла Корделия.
- Дорогая, ничего ты не понимаешь – покачал головой незнакомец – у меня есть только одно решение этой проблемы…
С этими словами спрут свистнул, и из тьмы, куда уходили души, примчалась повозка из костей, запряженная мертвыми лошадьми.
- Я отниму у тебя душу, и скормлю ее своим жеребцам – спокойно добавил спрут.
По всему телу лисицы прошел могильный холод, и, не дожидаясь, когда большой спрут сядет в карету, она побежала прочь, сама не понимая, куда бежит.
- Ты не спрячешься, Корделия, и не пытайся – доносился громовой голос спрута – мертвые в моей власти, а ты, считай, без пяти минут покойница.
Погоня длилась минут десять по улицам города. Затем повозка, во главе с провожатым душ Айскрима, загнала Корделию на обрыв. Дна пропасти не было видно, но во время падения был крошечный шанс зацепиться за ветку…
- Умри, нарушительница покоя! – прокричал спрут, и лошади понеслись прямиком на Корделию.
- Лучше умру так, чем отдам в плен душу… - тихо произнесла Корделия и прыгнула с обрыва, закрыв глаза.
Вдруг руки, словно сами, что-то сжали, и не желали отпускать. Ветер приятно трепал волосы на голове, а это значило, что жизнь все-таки удалось сохранить, но, открыв глаза, лисицу ждало потрясение…она каким-то чудом ухватилась за канат мимо пролетающего воздушного шара.
- Майн Гот, кто там вцепился в мой востушный шар! – прокричал знакомый, в эти минуты, такой спасительный голосок из корзины.
- Ангел Необъяснимого, это ты?! – не поверила своим ушам лисица.
- Тамочка, откута вы меня снаете, мы снакомы? – спросил в издевательском тоне Ангел – неметленно отцепитесь!
- Ладно – начала понимать Корделия, в чем дело – прости меня, если сможешь…
- Я не слышу, что? - прокричал Ангел.
- Я ПРОШУ У ТЕБЯ ПРОЩЕНИЯ, О ВЕЛИККИЙ АНГЕЛ НЕОБЪЯСНИМОГО! – прокричала, что есть сил, Корделия.
Ангел, довольный собой, и сжалившийся над нелегкой судьбой лисицы, начала медленно поднимать канат, но скоро остановился.
- Я хочу, что пы ты, Кортелия, поклялась на всех анкельских перьях, которые ты сопрала, что никокта не путешь слить Ангела Необъяснимого.
- Извини, но я не могу – прокричала с неким страхом лисица – чтобы достать перья, мне нужны две руки.
- Очень шаль… - пролепетал Ангел Необъяснимого – тогда иди к черту! – и с этой яростной фразой Ангел перерезал неизвестно откуда взявшимся мечом канат.
Лисица начала падать вниз. Город Айскрим, ее родной, любимый город, уже стал нормальным. Деревья вросли обратно в землю корнями, дома перевернулись с боков и крыш на основание. Падала она прямо на дом, в котором провела уже ни один год своей жизни. Прикрыв глаза, Корделия молила Бога, чтобы умереть быстро, но, то ли молитвы ее были услышаны, то ил Ангел решил поиздеваться напоследок, но лисица угадила прямо в дымоходную трубу, и, провалившись в нее, потеряла сознание прямо в камине…
* * *
Медленно лисица начала приходить в себя. Сажа покрыла добрую половину комнаты, да и сама Корделия был вся измазана. Медленно поднявшись, она с трудом дошла до стула, и плюхнулась на него, давая ногам, нывшим от усталости, передышку.
- Это был…всего лишь сон? – спросила она себя – если это так, то…
В окне уже светило осеннее солнце, стараясь как можно больше заполнить комнату последними теплыми лучами в этом году. Ветер играл с высохшими листьями, то, поднимая их, то, опуская обратно на землю. Жители Айскрима вышли на прогулку, чтобы, возможно, в последней раз прогуляться в такой замечательный, солнечный денек. Только Корделия Свинг, сидела на стуле, около потухшего камина, и мысли ее смешивались. Вдруг в дверь постучали, и, не медля, Корделия сорвалась с места, и побежала открывать, позабыв, что вся перепачкана в саже. У порога стоял бобер, который в роковой час принес известие о смерти мужа лисицы:
- Привет – приподнял он правой рукой небольшую шляпку – фото на память?
- Я, думаю, не сейчас – слегка улыбнулась Корделия, но настойчивый фотограф сделал снимок, и когда лисица уже собралась входить в дом, развернувшись, увидела, что дом пропал.
- Кортелия, Кортелия… - послышался знакомый голос – неушели ты тумала, что после токо, как ты поломала мне все веселье, я тепя отпушу?
- Какое веселье? - с недоумением спросила лисица, уже придумывая план избавления от Ангела, и с ужасом разглядывая в миг переменившейся город, ставший совсем гнилым и мрачным.
- Я поттался твоим томослам, я мучался ис-са этоко! – завопил Ангел Необъяснимого, вновь перевоплотившись в маленькую Корделию.
- Я…тебя не уговаривала – пыталась защититься словами лисица – это был твой выбор.
- Я саставлю тепя стратать… - сквозь зубы цедил Ангел - ты еше не поснала страхи реальности…
- А не боишься ли ты, Ангел Необъяснимого, что проиграешь в игре с чужими страхами? – вдруг спросила Корделия.
- Я…уверен в своей победе! – слегка замялась лисичка – а тем полее, нат такой, как ты!
- Кажется, я поняла – начала приближаться к Ангелу Корделия - как тебе помочь – и тут же обняла его, сильно прижав к себе.
- Стой, что ты телаешь?! – начал брыкаться Ангел Необъяснимого, но все равно не смог выбраться из объятий лисицы.
Корделия же и не думала отпускать, все крепче и крепче сжимая объятия. Вдруг из глаз Ангела начал бить белый свет, кожа трескаться, и из нее тоже начал пробиваться лучи.
- Остановись! – кричала лисичка – прошу тепя, Кортелия!
- Нет… - зажмурившись, ответила лисица.
Крики все усиливались, и усиливались. Кожа, совсем потрескавшись, рассыпалась в пыль, свет из тела Ангела Необъяснимого бил все сильнее, вырываясь даже изо рта.
- Не мошеть пыть…как ты… - не успел Ангел Необъяснимого договорить фразу, как распался на малейшие белые искры, после сильнейшей вспышки.
Корделия очнулась в кровати, с полотенцем на лбу, смоченным холодной водой. Солнце освещало почти всю комнату, легкие лучи слегка касались мордочки лисицы. Рядом с кроватью стояла ее семья, и она с облегчением улыбнулась, чуть вновь не потеряв сознание.
- Она очнулась – тихо сказал Кларк, и тепло, улыбнувшись, матери, подошел к ней, и взял за руку.
- Ну, слава Богу – пролепетал перенервничавший Карл.
- Замечательно - поцеловав в щеку жену, добавил Алан.
А Клара ничего не сказала, она лишь захлопала в ладоши, от радости.
- Скажите – начала осторожно лисица – кого-нибудь хоронили этой ночью?
- Да – немного изумленно подтвердил Алан – мы возвращались домой, уже ближе к рассвету, и тут до нас дошла новость, что мой старый друг – бобер Рёгнвальд, он же смотритель кладбища, скончался. Зная, что у него нету родственников, готовых оказать ему последнюю честь, и я погреб его за наши деньги. Надеюсь, ты не будешь против такого…непредвиденного капиталовложения?
- Конечно, нет – более тепло улыбнулась Корделия – как я рада, что мы все снова вместе…
- Марк, вот скаши, почему мир так не справетлив? – спрашивала лисичка у старого волка – как она уснала?
- Я тебе говорил ведь – засмеялся Марк, и похлопал по плечу Ангела Необъяснимого – не сможешь ты сломить семью, а тем более эту лисицу.
- Это пыл вопрос чести… - начал Ангел.
- И ты его проиграл – закончил Марк – а теперь уходи, у меня дела, Агнер не дремлет…
- Я не уйту никута… - и тут же Ангел перевоплотился в волчицу, белую, как снег, примерно лет двадцати, в бледно-оранжевой юбке – опьетенившись, мы пы мокли…
- Слушай сюда – вдруг прижал к облаку, на котором стояли два ангела, Марк волчицу, и маленький огонек, исходивший от руки волка, перевоплотил волчицу в ехидну – еще раз посмеешь превратиться в мою сестру, ты погибнешь так же, как и в борьбе с Корделией, только во много раз медленнее и навсегда…тебе понятно?
- Та, та, конечно – замотал головой Ангел – отпусти меня!
- Я позволю тебе находиться тут, если извинишься перед Корделией – строго посмотрела Марк на перепуганного Ангела.
- Ты пезумец! – повысил голос ехидна – она меня не сахочет польше витеть! – и он посмотрел своим ржавым взглядом прямо в глаза Марку, надеясь его устрашить, но взгляд его оказался непробиваем.
- Это мое условие – продолжил волк – ну, если ты не хочешь, тогда иди, ищи себе новый дом…
- Хорошо – повесил голову Ангел – я это стелаю….
Прошла неделя с тех пор, как Корделия переборола страхи, пробужденные Ангелом Необъяснимого. Жизнь начала возвращаться в обычное русло, но, как ни странно, только после этой встречи лисица поняла, насколько дорога ей семья. В один дождливый день раздался стук в дверь. Поторопился открыть дверь Алан. Корделия же сидела, и думала о будущем около камина, смотря бесконечно прекрасный танец языков пламени, которые словно гипнотизировали, и заставляли время идти быстрее.
- Это тебя – сказал лис Корделии, и присел на место лисицы.
Когда она вышла к двери, ее снова наполнил страх – у порога стояла маленькая лисичка.
- Не волнуйся, Кортелия – начал говорить Ангел – я пришел не за этим.
- А зачем же? – с угрозой в голосе спросила лисица, но так, чтобы ее не было слышно.
- Я пришел…извиниться – повесил голову, сказал Ангел Необъяснимого, и перевоплотился в ехидну. Он был одет в черные сапоги и темно-синие брюки. Поверх белой рубашки был не застегнутый бледно-коричневый пиджак.
- Даже так… - с интересом посмотрела на ехидну Корделия.
- Посвольте, я расскашу вам историю…свою? – робко просил Ангел, от чего Корделии его сразу стало жалко.
- Конечно – кивнула она.
- Шил я раньше тут – начала ехидна – в Айскриме. Отец мой пыл мотельером, а мать – швеей. С тетства у меня пыла…проплема с речью, тотктора ничем не мокли мне помочь, коворя, что исправит мой этот нетук только мокила. Тети ис труких семей не хотели икрать со мной, они лишь истивались, пили меня, и унишали. Отнашты, они сакапали мне в класса какую-то шиткость, искотовленную парфюмером, и с тех пор всклят мой стал…таким. Я восненавитил этот корот! Каштый шитель мне стал, словно натоетливая плоха. Скоро мои ротители скончались, но ненависть пыла сильнее люпви к ротным, я словно ничеко и никоко не потерял. У меня пыло только отно шелание…а вернее три: сшечь шивьем истевавшихся, утопить прохотивших мимо, и пропутить второе “я” в лшецах…К сошалению тля меня, наступила лютая сима. Холот меня скосил. Я лешал на снеку, и тут пришел он…
- Кто он? – с некой тревогой спросила Корделия.
- Анкел… - продолжил Ангел Необъяснимого – мы с ним саключили соклашение, что я путу еко класами, а он – моей тушой, но ненависть моя к шивому пыла столь велика, что крылья я так и не получил…я не анкел пес них…
- Ты здорово справляешься и без них – постаралась поддержать упавшего духом Ангела лисица.
- Снаете, Кор…миссис Свинк… - осторожно произнесла ехидна – я никокта не верил шивим, все они лшивые твари, которые лишь полакаются на утачу, но вы мне помокли понять, что лишь по нескольких шивым нелься сутить по всему нароту в целом.
- Я рада, что смогла помочь тебе – тепло улыбнулась Корделия – и я тебя прощаю.
- Спасипо – тихо плача, ответил Ангел Необъяснимого – натеюсь, мы еше с вами встретимся, миссис Свинк… - добавил он, и быстро вышел за дверь, резко захлопнув ее за собой.
Когда Корделия открыла ее, Ангела уже не было, были слышны лишь шаги по лужам, и шуршание листьев под ногами.
- Удачи тебе, Ангел Необъяснимого – робко сказал в даль лисица, и смотрела в даль, темную, но такую манящую, в которую ведет ковер из желто-красных листьев, а капли дождя, словно слезы Ангела, освещали этот путь…
- Ты в серьез это решил? – с недоумением переспросил Марк.
- Та, я стану ее анкелом-хранителем! – гордо сказал Ангел Необъяснимого.
- Для этого нужно простить все живое на этой проклятой земле – покачал головой волк – сможешь ли ты это сделать?
- Конечно – улыбнулась ехидна - а теперь, Марк, ответь. Ваши ше перья пыли после токо, как вы спасали Свинков ис моей ловушки?
- Да, мои, Евы и Себастьяна, а что? - насторожился Марк.
- Насколько мне исвестно, у Алана нету анкела-хранителя…
- Да, ты прав – подумав, согласился Марк – мы не можем к нему дотронуться без его согласия, значит, мы не все о нем знаем.
- Вернее, он о сепе не все снает – уточнил Ангел.
- Да уж – подтвердил волк.
- Тайна, покрытая мраком… - блеснула ржавыми глазами ехидна.
- Кстати – задумался Марк – почему же ты хочешь стать хранителем Корделии? Ведь всего неделю назад ты желал ей зла! Я ничего не понимаю.
- А веть этоко я и топивался – заулыбался Ангел – веть это моя основная срета опитания – пыть непоснаным! Путь спокойна са тыл, Кортелия Свинк, веть теперь с топой всекта путет тот, коко ты не штешь, и анкелы твои на плечах найтут место мне – Ангелу Необъяснимого…
|
| Категория: Чтиво пользователей! | Добавил: Hynter (28.11.2011) |
| Просмотров: 568 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
 |
|
 | |
|
Статистика |
 |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
 |
 | |
